Вот хотите верьте, хотите нет, а я гордился пионерией. Страшно гордился, когда стал пионером. Радовался. И галстук нравилось носить. Даже первое время гулять ходил с галстуком. И
сейчас мне приятно это вспоминать, и ни от чего не отказываюсь. Принимали меня в пионеры возле памятника расстрелянным жителям моего посёлка, фашисты их расстреляли в лесу, всё село, всех. Потом там сделали мемориал. Меня отдельно там принимали, со всеми в школе не приняли, потому что на тот день не сочли достойным. И я был рад вполне и искренне. Маршировать мне не очень нравилось, но в барабаны побить и в горн погудеть - это хоть пол дня. Даже крали мы горны и дудели в леске, даже фанфару один раз спёрли. Потом приносили назад. И песня пионерская мне нравилась. Только лет в тридцать я впервые подумал: "Будь готов...", это о чём? К чему готов? И сразу понял: к смертному часу за страну. Вот о чём речь шла. "Будь готов!" - нам кричали. А мы отвечали, вздёрнув руку: "Всегда готов!" А к чему это я готов, об этом мы не думали. Но понимали, что к чему-то очень великому. Не зная о чём речь, мы были к этому готовы. В нас готовили эту готовность. Как суп в кастрюльке. И теперь вот, спустя пол века, я об могзопромывочной стороне пионерии тужу, а обо всей остальной скучаю. Надо всё ж отличать одно от другого. Пионерию люблю. Но государственные задачи, создавшие пионерию, не люблю. Песню пионерскую хоть сегодня спел бы, за пивком, даже с большим воодушевлением. Но когда обратились бы: "Будь готов!" - я спросил бы: "К чему?" )
Размещение рекламы
Голосование