«Арфа произошла от лука с натянутой тетивой, которая мелодично звучала при выстреле».
Собственно, для вас ничего нового в этом нет — я уже обращал ваше внимание на гуманистические ценности в музыке. Просто представьте себе урон в зале, если грамотно использовать инструмент, — полсотни стрел можно выпустить залпом.
На всех благостных картинках, изображающих преимущества того света перед этим, показаны ангелы с трубами и арфами. Почти нет скрипачей и виолончелистов. А в изображениях рая полностью отсутствуют дирижеры. Конечно, ансамбль арфисток в количестве семидесяти двух штук даже за очень хорошее поведение — безусловный перебор, но что-то ангельское в этих существах есть (я, конечно, знаком не со всеми, но статистически правдоподобно). Мужчина-арфист в России почему-то воспринимается с неприязненным удивлением. Хотя в психически нормальных государствах в этом никакой проблемы нет и арфист не вызывает никакого гендерного недоумения, так же как и скрипач, виолончелист или флейтист.
Арфистки — это и жертвы, и подвижницы. Один из важнейших вопросов, возникающих на их творческом пути, — это серьезные проблемы с трудоустройством в области академического музицирования. В симфоническом оркестре нужна одна арфистка, в музыкальном театре — две-три. Живут они долго и счастливо, и молодой, только что проклюнувшейся арфисточке мало что светит: слишком мал и стабилен рынок. Конечно, игра в дорогих отелях и ресторанах в хитоне да под закуску частично решает проблему трудоустройства. И пока она тихо булькает в углу, конкретные пацаны ведут серьезные терки о будущем общака. Но здесь надо помнить, что арфа — инструмент крупный, с точки зрения грузчика довольно корявый и тяжелый. И если в Государственном академическом Краснознаменном им. чего-нибудь коллективе есть специально обученный человек, способный переносить или перекатывать ее с места на место на ее маленьких колесиках, то арфистка на халтуре претерпевает множество неудобств. Хотя одна из них, к которой я испытываю глубокое уважение, ухитрилась запихнуть арфу в свой Matiz рискуя при торможении шейными позвонками и лобовым стеклом.
Если посмотреть на арфу как на конструкцию, то в первом приближении это рояль, поставленный на попа, с которого сняты все деревянные детали, включая ножки и деки. Рояль без смокинга. Ню.
Те, у кого было тяжелое и несчастливое детство, помнят, что после каждого переезда пианино необходимо было настраивать. Для этого приглашали настройщика, который несколько часов подряд исполнял медитативную музыку, вызывавшую острое желание его придушить. Арфистки настраивают свои арфы все время. Сами. Оставляя минимум времени на поиграть и перекурить. Струн в арфе, конечно, поменьше, чем в рояле. Примерно 45–47. Но настраивать приходится все. И бедные девочки за час до концерта (спектакля) начинают крутить колки. Струны, естественно, согласно законам энтропии, произвольно спускаются (или, упаси боже, так же произвольно натягиваются, если арфа малость пересохла). Арфистка их подтягивает, и без того немалая нагрузка струн на конструкцию возрастает, линейные ее размеры уменьшаются (самую малость, конечно). Но этого достаточно, чтобы понизился строй тех струн, которые были настроены первыми. Про итерацию почитаете сами. Увлекательный процесс.
Но и это еще не все. Так как на арфе натянуты только диатонические струны (типа, только беленькие клавиши), то, для того чтобы извлекать все необходимые звуки, в конструкции арфы применяется довольно хитрая механика. Это семь трехпозиционных педалей, с помощью которых строй каждой струны можно поднять или опустить на полтона. Проще говоря, каждой из семи нот назначена педаль, которая перемещается в ступенеобразном пазу примерно так, как селектор в машинах с АКПП. При передвижении педали вверху инструмента на определенный угол поворачивается металлическая вилка, которая на полтона поднимает или опускает строй всех струн, связанных с этой педалью. То есть если вы перевели педаль фа в позицию фа-диез, то с этого момента все струны фа (то есть каждая седьмая) стали фа-диезами, а арфа готова играть в соль мажоре. Логика для всех остальных (может быть, за исключением литавристов) глубоко нетривиальная.
Из всего этого для арфисток следует еще одна проблема: перед началом исполнения с помощью ног надо отобразить все бемоли или диезы, стоящие при ключе. Случайно появляющиеся в нотном тексте дополнительные знаки также влекут за собой активное сучение ножками. Поэтому эти барышни при виде новых нот сначала их долго разглядывают, отмечая карандашиком, в какой момент и какую педаль придется двигать, вместо того чтобы, как все прочие тромбонисты оркестра, сразу начать играть, ненадолго оторвавшись от судоку.
Если мы обратимся к сопромату и статистике, то легко обнаружим, что постоянное натяжение и ослабление струны ведет к ее преждевременной кончине с громким щелчком и в самый неподходящий момент. А если помножим вероятность обрыва струны на их количество, то поймем, почему арфистки носят полную сумочку струн. Все эти паганиниевские штучки типа «сыграть концерт на одной струне» здесь не пройдут — принцип абсолютно демократичен: одна струна — один звук (ну с учетом педали — три). В сумочке помимо этих самых струн, косметики, ключей от квартиры-машины, мобильника, документов, кошелька, сигарет, зажигалки, а иногда и четвертинки etc. находятся также тюнер и ключ для настройки.
В завершение раздела, посвященного матчасти, необходимо заметить, что на гастроли и выездные концерты далеко не всегда берут оркестровый или театральный инструмент, и то, что видит арфистка за час до концерта, иногда превосходит ее самые страшные фантазии. Если же инструмент свой, знакомый, то перевозка на трейлере ему все равно на пользу не идет. В таком случае исключительно врожденная деликатность и личное очарование не позволяют арфистке сказать все, что она думает, когда видит иней на струнах арфы, только что выгруженной из контейнера перед концертом в зимнем горном Гармиш-Партенкирхене.
Размещение рекламы
Голосование
Тема: Клуб начинающих гитаристов и не только. (Прочитано 2438648 раз)