Я всегда говорил, что гражданин начальник никакой не разведчег, а цепной пёс режима.
====================
Р. Доброхотов
― Ну, я думаю, что сегодня, из сегодняшнего контекста нам действительно многие из этих дел кажутся странными и абсурдными, но они не выглядят такими, если мы учтем тот контекст, в котором выросли собственно сам Владимир Путин и большинство из окружающих его людей. То есть для них это, наоборот, возвращение в привычный контекст, в привычные реалии Советского Союза доперестроечной эпохи. И чтобы как-то это проиллюстрировать, я бы хотел рассказать одну историю, которая, мне кажется, раньше никогда и нигде не публиковалась. Мне ее рассказал правозащитник и диссидент советских времен Михаил Хейфец. Если он сейчас слушает нашу программу, передаю ему привет.
История эта приключилась в 70-х годах. Собственно, его супруга преподавала фортепиано, у нее была любимая ученица. Даже знаю, как ее зовут — Наташа Зуева. И она гуляла с каким-то парнем в обнимку. Никто не знал, как его зовут. Но потом, в 74-м году, когда Хейфеца арестовали за попытку опубликовать предисловие собрания сочинений Бродского, его допрашивал следователь, и там пришел какой-то кагэбэшник, и в этом молодом человеке он узнал как раз парня этой девушки, поэтому он его запомнил хорошо, хотя человек был довольно невзрачный. И вот уже потом этот человек появился на всех экранах, уже в 99-м году, звали его Владимир Владимирович Путин.
К. Ларина
― Что ты?!
Р. Доброхотов
― Да-да-да.
К. Ларина
― Это реальная история?
Р. Доброхотов
― Ну, мне рассказал ее Михаил Хейфец. Вы можете его спросить, уточнить все детали. И мне кажется, это довольно важно, потому что когда нам иллюстрируют Путина как некоего человека, который боролся со шпионами, вот такого разведчика — ничего подобного. Человек вырос и прошел становление как человек, который боролся с диссидентами. Это его главное призвание, профессия, которой он гордится. И кстати, он этого особо не скрывает, потому что, например, в книге «От первого лица», которая стала первым его большим интервью и вышла в качестве книги, он с гордостью рассказывал, что, когда он работал в КГБ, они пресекали диссидентские мероприятия, срывали их. В общем, он рассказывал с гордостью, какую хитрость они применяли, когда там диссиденты пытались свое мероприятие организовать, а кагэбэшники в то же время и в том же месте назначали какой-то официоз. И все собирались — а там происходит какое-то официальное мероприятие. В общем, мероприятие было сорвано.
То есть для Владимира Путина та среда, которая сейчас всех шокирует — это на самом деле очень комфортная среда, в которой он привык существовать. Если бы мы выбрали президента, не знаю, спортсмена, то, скорее всего, из бюджета хорошо финансировался бы спорт. Если бы выбрали физика, то, скорее всего, у научных исследований тоже не было бы дефицита с финансированием. А поскольку выбрали человек, который привык бороться с диссидентами, и это главное, что он умеет, то, соответственно, у нас сейчас это тоже главное, чем занимается государство. Ничего удивительного я здесь не вижу.
К. Ларина
― То есть, по сути, исходя из твоих слов, из твоего рассказа, сейчас в стране, в обществе сформирована именно та самая модель, в которой удобно и комфортно существовать той власти, которая собственно сегодня страной и владеет.
Р. Доброхотов
― Да.
https://echo.msk.ru/programs/kulshok/2256080-echo/
Размещение рекламы
Голосование