Ты у меня спросил - я тебе ответил. Где просер ?
Просер в том, что ты указал страны, у которых положение было гораздо лучше, чем в СССР в те же 1920-е, а СССР выпутался по тем временам получше Германии
СССР никогда не выпутывалась, потому что всегда была по уши в рожне. Когда такая инфляция была в совке ? В пятерку крупных гиперинфлянтов она не входит .
Червонец и двойное обращениеК осени 1922 года необходимость финансовой стабилизации стала очевидна для советского руководства. Для этого складывались и объективные возможности: урожай этого года был неплохой, нэп набирал силу, упрочились международные позиции РСФСР. Нельзя было, однако, спешить и атаковать финансы с красноармейским задором. Более других это понимал Г.Я. Сокольников (1888–1939), который с начала 1922 года исполнял обязанности народного комиссара финансов, а в ноябре того же года был назначен наркомом.
Государственного бюджета в подлинном смысле слова не было, налоги собирались из рук вон плохо, государство нуждалось в эмиссии для финансирования армии, аппарата управления, социальной сферы, убыточной промышленности. В этих условиях в умах все более укреплялась идея создания особой твердой валюты без одновременного отказа от эмиссии совзнаков. По некоторым сведениям, такую идею подал еще в конце 1921 года банкир В.В. Тарновский, привлеченный в качестве «буржуазного спеца». Летом и осенью следующего года этот скелет «оброс мясом» и породил декрет Совнаркома от 11 октября 1922 года, которым только что воссозданному Государственному банку предоставлялось право и поручалось начать выпуск в обращение новых банкнот в валюте, названной червонцем. Идея заключалась в том, что бюджетный дефицит будет по-прежнему покрываться эмиссией совзнаков, тогда как червонец сможет сохранять свою девственную чистоту как твердые банковские (а не казначейские) деньги.
Новая валюта выпускалась Государственным банком в купюрах достоинством от 1 до 50 червонцев. Было установлено золотое содержание червонца – 7,74234 грамма чистого золота (в старых мерах – 1 золотник 78,24 доли), что равнялось паритету 10 царских рублей. Таким образом, червонец означал просто 10 золотых рублей. Как видим, купюрность червонной валюты была довольно крупной: заработная плата квалифицированного рабочего редко превышала 6–7 червонцев в месяц. Роль разменной монеты при червонцах пока отводилась совзнакам. Выпускаемые в обращение червонцы подлежали не менее чем на одну четверть обеспечению золотым запасом и твердой иностранной валютой в активах Госбанка. В остальной части обеспечением могли считаться краткосрочные товарные векселя (безусловные обязательства предприятий) и некоторые другие активы. Эта норма в основном соответствовала мировой практике того времени.
Червонцы в отличие от кредитных билетов царского времени не были размены на золото, и декрет лишь зафиксировал намерение правительства ввести разменность в будущем без указания сроков и условий. Можно полагать, что создатели червонца всерьез такого намерения не имели. Впрочем, в это время ни одна европейская валюта не была официально разменной на золото, это свойство сохранялось лишь за американским долларом.
Эмиссия червонцев производилась в порядке нормальных операций Госбанка через кредитование им реального сектора под должное обеспечение. Госбанк совмещал при этом функции центрального и коммерческого банка. Поскольку коммерческих банков в стране практически не было, отсутствовала почва для обычной в других странах практики их рефинансирования в центральном банке. Правда, была оставлена одна узкая инфляционная лазейка: Госбанк мог в виде исключения кредитовать государство (т. е. покрывать бюджетный дефицит), но при этом требовалось, чтобы оно вносило в Госбанк золото в качестве обеспечения 50% суммы таких ссуд.
В основном эти принципы обеспечивали противоинфляционную устойчивость червонца, что и оправдалось в последующие 3–4 года. В том, что в дальнейшем он стал заурядной бумажной валютой без гарантий от инфляции, во всяком случае, не было вины его создателей.
Червонец родился на свет 22 ноября 1922 года, когда первые купюры покинули Госбанк. На начало 1923 года в обращении находилось 356 тысяч червонцев. Еще через год эмиссия составила 23,6 миллиона червонцев (236 миллионов червонных рублей). Это был год, когда твердые деньги нащупывали дорогу среди болота инфляционных совзнаков. Процесс этот проходил успешно: к началу 1924 года червонцы по реальной ценности составляли уже 76% денежной массы, а на совзнаки приходилось только 24%.
Совокупная денежная масса была все еще в 8–10 раз меньше, чем до войны. Этот факт отражал не только экономную эмиссию червонцев, но и упадок экономики и товарооборота, натурализацию значительной части этого оборота и платежей, распространение бартера. Вместе с тем складывались основы здорового денежного обращения – когда деньги становятся редким товаром и высоко ценятся.
Около полутора лет существовало двойное (параллельное) обращение червонцев и совзнаков. Эмиссия последних продолжалась в течение всего 1923-го и первых месяцев 1924 года. Московская биржа ежедневно фиксировала курс червонца в совзнаках. Этот курс считался официальным и телеграфом сообщался по всей стране. Котировка червонца стала самым очевидным и простым показателем обесценения совзнака. На 1 января 1923 года червонец стоил 175 рублей в совзнаках 1923 года (после двукратной деноминации), на 1 января 1924 года – 30 тысяч, на 1 апреля 1924 года – 500 тысяч. Статус червонца-патриция укреплялся вместе с падением роли совзнака-плебея.
С оздоровлением денежного обращения набирал силу нэп. Для российского крестьянства годы с 1923-го примерно до 1928-го были, возможно, лучшими во всей его новейшей истории. Хотя земля была национализирована и принадлежала государству, крестьянин ощущал свой участок практически как частную собственность; в деревне развивались разные формы добровольной кооперации, оживилось частное предпринимательство в малой промышленности и торговле. В государственном секторе начал внедряться хозяйственный расчет; это означало, что бюджет освобождался от финансирования предприятий. Сокращались расходы бюджета на содержание армии и государственного аппарата. Акцизы (косвенные налоги на потребление) и прямые налоги давали все больше доходов. Государство выпустило несколько займов, которые размещались в то время на добровольной основе.
Сделки с золотом и валютой, за которые недавно людям грозила тюрьма, и даже смертная казнь, теперь становились легальными. Царские золотые монеты можно было свободно продавать и покупать по биржевому курсу. Складывался валютный рынок, на котором курс червонного рубля к доллару постепенно повышался и скоро более или менее стабилизировался на уровне паритета, т. е. в соответствии с его золотым содержанием. Это был, кажется, единственный во всей советской истории период, когда наша валюта легально вышла на мировой рынок и оценивалась за границей близко к паритету. На партийно-советских форумах и в печати охотно цитировали высокие оценки, которые зарубежные «буржуи» давали денежной реформе и червонцу.
Интересным новшеством был прием сберкассами вкладов в совзнаках с пересчетом в червонцы по текущему курсу. Это давало вкладчику гарантию от обесценения совзнака.
Оставалось завершить реформу и избавиться от совнака, что и было осуществлено в феврале – марте 1924 года: прежде всего был восстановлен в правах полноценный рубль – теперь как десятая часть червонца, выпущены в строго ограниченных размерах казначейские билеты купюрами достоинством в 1, 3 и 5 рублей. Эта структура денежного обращения формально сохранялась до 1947 года. В феврале 1924 года было принято решение о выпуске разменной монеты от рубля до копейки. Рубли и полтинники чеканились из высокопробного серебра, монеты достоинством в 10, 15 и 20 копеек – из низкопробного серебра, более мелкие монеты – из медного сплава. Впрочем, скоро чеканка серебра была прекращена, и монету стали чеканить из сплавов недрагоценных металлов. Серебряная монета к концу 1920-х годов была тезаврирована населением, т. е. ушла в тайники.
Наконец в марте 1924 года настал смертный час совзнака. В течение двух месяцев совзнаки можно было обменять по курсу 50 тысяч за один новый казначейский («червонный») рубль, или 500 тысяч за червонец. Если не учитывать две деноминации, совзначный рубль обесценился в 50 миллиардов раз. Он слегка не дотягивал до обесценения германской марки: новая марка обменивалась почти в то же самое время на один триллион старых. Реальная ценность совзначной массы оказалась ничтожной: при обмене было истрачено всего лишь 17,3 миллиона червонных рублей. Открытая инфляция закончилась, на очереди, после нескольких лет стабильности, стояла инфляция скрытая, неявная, придавленная.
В последние годы у нас принято хвалить внедрение червонца как своего рода волшебную палочку, позволившую вывести страну из финансового кризиса. Как и в отношении германской марки, было бы наивной ошибкой видеть секрет успеха в выпуске новой валюты как таковой. Если бы дело ограничивалось этим, реформа свелась бы к деноминации, которая, как показывает опыт многих стран, в том числе России в 1998 году, сама по себе ничего дать не может. Успех стабилизационных реформ в Германии и России, при всех различиях конкретной ситуации, объяснялся схожими факторами: они опирались на силы оживления в экономике, на оздоровление государственных финансов, на жесткую кредитную дисциплину и ограничение эмиссии. Важнейшую роль играло доверие населения и бизнеса к правительству страны и к новым деньгам, гарантом которых оно выступало. Наконец, успеху содействовало улучшение международной обстановки для стран, в которых проводилась финансовая стабилизация.
Размещение рекламы
Голосование