А у нас на судне, на котором я шел из Африки назад в Пионерск, кот был. Я таких котов никогда не видел больше. Удивительно стройный кот: полосатый, ни капли жира, каждая мускула на месте, вытянутое, худощавое тело. Статный был кот, гордый. Когда мы стояли в Роттердаме, он с пирса в узкий иллюминатор сигал без страха, а там промежуток такой, аж дух захватывало, когда он изготавливался для прыжка. А внизу-то метров 8 и вода. Да, так он обыкновение имел во время завтрака в салон команды живых мышей таскать и играть с ними. Припрет в зубах, ляжет в проходе и развлекает моряков за трапезой. Поставит мыша перед собой и глаза закроет, вроде как не интересуется им, мышь отбежит метра на полтора, кот за ним. Потом в футбол им лапами играет. Мыши, понятное дело, это надоедает, и уже смирившись со своей участью, она никуда не бежит. А кот тогда один глаз откроет, смотрит, мышь тут еще, тогда он ее лапой подтолкнет, беги, мол, ну и снова таже песня. А мы тут едим, ну и приходится смотреть, дла нас же стараются. Но прилюдно казней кот не устраивал, цивилизованный характер, видать. Наигравшись, он живого мыша в зубы и чинно уходил завершать задуманное. А мы его любили. Бывало переваливаешься по стенам во время качки, а он посреди прохода замер, как статуэтка, в одну точку смотрит. Чего он там смотрит, ни черта не видно, но мы осторожно через него переступим, пусть смотрит, он знает...
Размещение рекламы