Форум гитаристов

А если ты с добротой в сердце перестаёшь видеть человека в человеке, которого убиваешь по приказу третьего человека, то прямиком в рай, точно?

... и добавил:

«Мастера христианской объективации человека, Rock Lobster и EVS: "Как убивать без злобы, чтобы попасть в рай", твёрдый переплёт, 95 страниц.»

... и добавил:
Однажды меня следователи допрашивали, угрожали посадить, все раскололись, а я до последнего молчал 

«Он Юн» пишут от лица Маяковского, цитируют Егора Летова, уверены, что это поколение не выберет революцию, сочиняют песни на стихи русских футуристов и считают Чаушеску романтичнее Ромео и Джульетты. Артемий Троицкий описывал их творчество как «отчаянную мелодекламацию на тему потерянного поколения», постеснявшись назвать рэпом. На их концертах часто танцуют, иногда плачут, а потом хором требуют еще. Музыку «Он Юн» пытаются с чем-то сравнить, но выясняется, что решительно не с чем. От ураганного грайма они незаметно переходят к мелодичной электронике с гитарами, а оттуда к экспериментальному хип-хопу. «Он Юн» иронизируют над окружающим их миром и над самими собой, окружающий мир воспринимает «Он Юн» серьезно.

Вера в прогресс и развитие (сегодня лучше, чем вчера, а завтра будет еще лучше) присуща черни, это черта интеллектуального плебейства. Она отвратительна.
Уверенность в регрессе и деградации (сегодня хуже, чем вчера, а завтра будет совсем плохо) характерна для аристократии — в ней есть нечто благородное.
Но обе установки, взятые как догмы, очень мешают думать.
Стоило бы совершить над ними обеими операцию "эпохэ", то есть аккуратно вырезать их, изъять из методолгии мышления и (пусть на время) отставить в сторону.
При этом совершенно не следует отказываться от семантики истории, но стоит выстроить эту семантику по иной оси — нежели подъем или нисхождение.
Представим себе методологию циклов, колебаний, а еще лучше спонтанных прыжков или замираний. Они связаны с прошлым, контемпоральным и отчасти с будущим, которое они и делают возможным, но их траектория совершенно не обязательно исчерпывается их местом в истории. И в этом случае появятся аналогии и гомологии одинаковых (или очень близких) мыслей на синхронной карте мышления, независимо от исторической локализации.
Так Аристотель есть прыжок. Аналогичный прыжок отчетливо фиксируем (в совершенно иных идейных условиях) в христианской схоластике западно-европейского Средневековья или у Иоанна Дамаскина. Параллельно сходные линии обнаруживаются в исламской философии (Авицена). Интересно прочтение Аристотеля в философии раннего Возрождения.
Затем почти полный аналог Аристотелю видим у феноменологов, а двигаясь от феноменологов "назад" — обнаруживаем (прото)феноменологически понятого Аристотеля у Фихте, Шеллинга или Гербарта.
Тематизация же феноменологии снова оживляет нас к трактовке интенцианальности в Средневековье (например, Фридрих фон Фрайберг), где снова Аристотель является безусловным камертоном.
И эти соответствия и созвучия строятся вне прямой связи с общим движением истории философии — это семантика прыжков, относительно независимых от истории, по крайней мере от истории (и истории философии, но история и есть подраздел истории философии — по крайней мере на Западе) в ее прогрессистском или регрессистском толковании.
Нечто аналогичное можно проследить и для Платона и неоплатоников — на всех сегментах истории философии.
То же верно для Демокрита, Эпикура и Лукреция и прежде всего в их соотношении с атомизмом и материализмом Нового времени. Это одни и те же прыжки — ни хуже, не лучше, а точнее то хуже, то лучше — но НЕЗАВИСИМО от исторического времени.

Вера в прогресс и развитие (сегодня лучше, чем вчера, а завтра будет еще лучше) присуща черни, это черта интеллектуального плебейства. Она отвратительна.
Уверенность в регрессе и деградации (сегодня хуже, чем вчера, а завтра будет совсем плохо) характерна для аристократии — в ней есть нечто благородное.

улучшение человека за счет обращения к духовности.

Это одни и те же прыжки — ни хуже, не лучше, а точнее то хуже, то лучше — но НЕЗАВИСИМО от исторического времени.